как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Можно сказать, что просто нечего было делать... То, что хотела написать, все равно не написалось. Потом...
Сириус/Беллатрикс«Огонь жадный. Ты подбрасываешь в камин все новые и новые обрывки бумаги, и красноватые отблески пляшут на стенах, будто исполняют странный, непонятный ритуал. А у тебя дрожат руки, когда ты развязываешь старые папки, разбираешь все то, что давно уже пора было выкинуть, да все руки не доходили... Что же, теперь все достанется огненным языкам пламени. Может так и лучше...
"Сириус, сволочь такая! Ты какого мерлина вчера на тренировке не присутствовал, а? Уши надеру, если с очередной девчонкой гулял!
А что сразу я? Я вообще хороший, меня Лунатик задержал...
Не ври лучшему другу, у меня интуиция, как...
Как у кого?
Не знаю!"
Ты улыбаешься, чтобы скрыть выступившие слезы. Как же все это давно было, будто и не с тобой, а с кем-то совсем иным, более счастливым, более невинным, более добрым и доверчивым. Тот Сириус - он бы сейчас ничего не боялся бы, он бы шел вперед, смеялся, будто от хорошей шутки, крутил в руках палочку...
А ты боишься. Ты никогда и никому в этом не признаешься, но ты боишься смерти. Боишься ее холодных ладоней, которыми она возьмет тебя за запястье и уведет за собой. Но еще больше ты боишься упасть перед ней на колени и молить: "ну, пожалуйста, еще день, неделю, месяц! Только немного, совсем чуть-чуть..." Тебе кажется, что стоит так опуститься, как тот Сириус, что, наверное, до сих пор в тебе живет, презрительно приподнимет брови и отвернется. Это будет предательством.
Бумаги шуршат, падают в камин и в мгновение ока превращаются в пепел, а огонь мечется в тесной каменной клетке, желая еще, еще... В комнате почти совсем темно, а за окном, так и вовсе наступила ночь, только неяркий и какой-то неловкий огрызок луны виден на темно-синем небе.
"Привет. Я давно тебе не писала, все времени не было. Извини, обещала ведь каждый день письма посылать, но вот - забегалась, забыла.
Так смешно ощущать себя теперь замужней дамой. Почти, как мама, понимаешь? Мне кажется, что с изменением моего социального статуса изменилось и что-то в душе... Будто взрослее стала. Потянуло на ностальгию...
Руди я почти не вижу, он целыми днями у отца, в Министерстве, но я особо и не скучаю - дел и так хватает. Домовики разленились, ничего не делают, приходится их гонять, а еще постоянно гости... Ты улыбаешься, да? Я знаю, что ты сейчас улыбаешься. Я действительно очень изменилась с того момента, как мы с тобой последний раз виделись.
Ты помнишь, что говорил мне тогда? Или уже забыл? Ты мне говорил о том, что у любой дороги есть начало и конец, а потому всегда можно повернуть обратно. Ты говорил, а я плакала, как маленькая, и сама не знала почему - то ли себя оплакивала, то ли нас, то ли жизнь свою. Сейчас я укоряю себя за ту минутную слабость, но вспоминать о ней необыкновенно сладко и в ту же секунду мучительно.
Когда я, на той неделе, была у родителей, то пересматривала наши старые альбомы с колдографиями. Знаешь, мне тогда было очень страшно. Будто потеряла часть себя. Часть той девочки, что неумело взмахивала маминой палочкой и хотела, чтобы весь мир был у ее ног..."
Конечно, ты помнишь. Ты все прекрасно помнишь. Потому что все, что связано с Ней - не забывается, остается на долгие годы, когтями вцепившись в сердце.
" - Что, слабо?! - - высокая девчонка с растрепанными волосами и в белом платье смотрит воинственно и серьезно, - слабо, да? Так сразу и скажи!
- Ничего мне не слабо! - смешной нескладный мальчик, лет восьми, вытирает нос и по лестнице забирается на второй этаж деревянного дома, - не слабо! Нет!
- Не верю! - дразнится девчонка, - все наши уже прыгали. И Руди, и даже Рабастан! А ты - не можешь! Потому что ты слабак! Слабак!
- Да хватит врать! - мальчик уже явно сердится. Собирается с духом, задерживает дыхание и прыгает с карниза. Все уже прыгали. Он тоже должен.
Земля приближается с невероятной скоростью, и, чтобы не разбиться, мальчик выставляет вперед руки, на которые и приходится большая часть удара. Мальчик сжимается от боли, морщится, но не кричит. Никогда, никогда он не выставит себя слабаком перед сестрой!
- Сумасшедший... - к нему подбегает другой мальчишка, очень на него похожий - вероятно брат, - совсем с ума сошел. Белла, ты тоже хороша! Он же мог разбиться!
- Ну и пусть бы разбился! - фыркает девчонка, - жалкое отродье. Тебя даже мать не любит, ты, придурок!"
Это было обидно, правда? Обидно оттого, что ты прыгал ради нее. А она даже не оценила. Скажешь, нет? Кому ты врешь... Тебе хотелось, чтобы она волновалась за тебя, подбежала к тебе и в ее глазах ты мог увидеть сочувствие и даже немного страх...
"...Вчера ходила за книгами в Косой переулок и встретила там тех ребят, которые еще только собирались в Хогвартс. Настроение было плохое, я тогда с Рудольфусом поссорилась, но, знаешь, почти сразу поднялось - из-за этих ребят. Приятно, что хоть что-то остается неизменным в этом мире"
И про Хогвартс ты тоже вспоминаешь. Потому что это было прекрасно. Лучше, чем тогда, ничего быть не могло.
" - Ну, куда ты меня ведешь, а? - она улыбается, почти смеется и снег на черных волосах выглядит как-то... Нереально.
- Сейчас узнаешь... - он берет ее за руку и ведет за собой, не оглядываясь.
- Ай! Сириус, осторожнее, у меня сапоги на каблуках...
- Я же просил что-нибудь поудобнее надеть. Не бойся, я тебя держу.
- Да я не... Ой! А сказал, что держишь!
- Прости. Тут уже близко.
- Правда?
- Правда. Вот, смотри.
- Ой... Мама... Сириус.... Ты уверен, что это вообще здесь? Уверен?
- Конечно, уверен. Это один из берегов озера. Красиво, верно?
- Очень...
- Это мой тебе подарок. На день рождения"
Самое главное - это был даже не путь, когда ты мог держать ее за руку и чувствовать тепло ее ладони. Самое главное - это когда она смотрела на тебя, а ты видел в ее глазах изумление и счастье. Это очень приятно - дарить такие подарки тем, кто дорог. Потому что это единственное, что остается надолго.
И эти бумаги отправляются в огонь. А ты достаешь из папки то, последнее, что осталось. Наверное, ты специально положил это письмо в самый низ, чтобы оно как можно реже попадалось на глаза.
"Прости. Ну, прости, пожалуйста! Я ведь не виновата, что так вышло! Я теперь сама себе не принадлежу, ничего решать не могу. Мне очень обидно, честно, но решаю не я.
Он великий. Он действительно гений, он действительно... Уже не человек. Помнишь, мы с тобой читали эту маггловскую книгу... "Библия", кажется, да? Так вот, он - точно Бог. Тот самый, который с большой буквы..."
Ты хочешь и это короткое письмо, почти записку, отправить в огонь, но останавливаешься. Воспоминания страшно сжигать, тем более, если кроме них ничего не осталось.
Спать, спать.
Завтра наступит новый день. »
Сириус/Беллатрикс«Огонь жадный. Ты подбрасываешь в камин все новые и новые обрывки бумаги, и красноватые отблески пляшут на стенах, будто исполняют странный, непонятный ритуал. А у тебя дрожат руки, когда ты развязываешь старые папки, разбираешь все то, что давно уже пора было выкинуть, да все руки не доходили... Что же, теперь все достанется огненным языкам пламени. Может так и лучше...
"Сириус, сволочь такая! Ты какого мерлина вчера на тренировке не присутствовал, а? Уши надеру, если с очередной девчонкой гулял!
А что сразу я? Я вообще хороший, меня Лунатик задержал...
Не ври лучшему другу, у меня интуиция, как...
Как у кого?
Не знаю!"
Ты улыбаешься, чтобы скрыть выступившие слезы. Как же все это давно было, будто и не с тобой, а с кем-то совсем иным, более счастливым, более невинным, более добрым и доверчивым. Тот Сириус - он бы сейчас ничего не боялся бы, он бы шел вперед, смеялся, будто от хорошей шутки, крутил в руках палочку...
А ты боишься. Ты никогда и никому в этом не признаешься, но ты боишься смерти. Боишься ее холодных ладоней, которыми она возьмет тебя за запястье и уведет за собой. Но еще больше ты боишься упасть перед ней на колени и молить: "ну, пожалуйста, еще день, неделю, месяц! Только немного, совсем чуть-чуть..." Тебе кажется, что стоит так опуститься, как тот Сириус, что, наверное, до сих пор в тебе живет, презрительно приподнимет брови и отвернется. Это будет предательством.
Бумаги шуршат, падают в камин и в мгновение ока превращаются в пепел, а огонь мечется в тесной каменной клетке, желая еще, еще... В комнате почти совсем темно, а за окном, так и вовсе наступила ночь, только неяркий и какой-то неловкий огрызок луны виден на темно-синем небе.
"Привет. Я давно тебе не писала, все времени не было. Извини, обещала ведь каждый день письма посылать, но вот - забегалась, забыла.
Так смешно ощущать себя теперь замужней дамой. Почти, как мама, понимаешь? Мне кажется, что с изменением моего социального статуса изменилось и что-то в душе... Будто взрослее стала. Потянуло на ностальгию...
Руди я почти не вижу, он целыми днями у отца, в Министерстве, но я особо и не скучаю - дел и так хватает. Домовики разленились, ничего не делают, приходится их гонять, а еще постоянно гости... Ты улыбаешься, да? Я знаю, что ты сейчас улыбаешься. Я действительно очень изменилась с того момента, как мы с тобой последний раз виделись.
Ты помнишь, что говорил мне тогда? Или уже забыл? Ты мне говорил о том, что у любой дороги есть начало и конец, а потому всегда можно повернуть обратно. Ты говорил, а я плакала, как маленькая, и сама не знала почему - то ли себя оплакивала, то ли нас, то ли жизнь свою. Сейчас я укоряю себя за ту минутную слабость, но вспоминать о ней необыкновенно сладко и в ту же секунду мучительно.
Когда я, на той неделе, была у родителей, то пересматривала наши старые альбомы с колдографиями. Знаешь, мне тогда было очень страшно. Будто потеряла часть себя. Часть той девочки, что неумело взмахивала маминой палочкой и хотела, чтобы весь мир был у ее ног..."
Конечно, ты помнишь. Ты все прекрасно помнишь. Потому что все, что связано с Ней - не забывается, остается на долгие годы, когтями вцепившись в сердце.
" - Что, слабо?! - - высокая девчонка с растрепанными волосами и в белом платье смотрит воинственно и серьезно, - слабо, да? Так сразу и скажи!
- Ничего мне не слабо! - смешной нескладный мальчик, лет восьми, вытирает нос и по лестнице забирается на второй этаж деревянного дома, - не слабо! Нет!
- Не верю! - дразнится девчонка, - все наши уже прыгали. И Руди, и даже Рабастан! А ты - не можешь! Потому что ты слабак! Слабак!
- Да хватит врать! - мальчик уже явно сердится. Собирается с духом, задерживает дыхание и прыгает с карниза. Все уже прыгали. Он тоже должен.
Земля приближается с невероятной скоростью, и, чтобы не разбиться, мальчик выставляет вперед руки, на которые и приходится большая часть удара. Мальчик сжимается от боли, морщится, но не кричит. Никогда, никогда он не выставит себя слабаком перед сестрой!
- Сумасшедший... - к нему подбегает другой мальчишка, очень на него похожий - вероятно брат, - совсем с ума сошел. Белла, ты тоже хороша! Он же мог разбиться!
- Ну и пусть бы разбился! - фыркает девчонка, - жалкое отродье. Тебя даже мать не любит, ты, придурок!"
Это было обидно, правда? Обидно оттого, что ты прыгал ради нее. А она даже не оценила. Скажешь, нет? Кому ты врешь... Тебе хотелось, чтобы она волновалась за тебя, подбежала к тебе и в ее глазах ты мог увидеть сочувствие и даже немного страх...
"...Вчера ходила за книгами в Косой переулок и встретила там тех ребят, которые еще только собирались в Хогвартс. Настроение было плохое, я тогда с Рудольфусом поссорилась, но, знаешь, почти сразу поднялось - из-за этих ребят. Приятно, что хоть что-то остается неизменным в этом мире"
И про Хогвартс ты тоже вспоминаешь. Потому что это было прекрасно. Лучше, чем тогда, ничего быть не могло.
" - Ну, куда ты меня ведешь, а? - она улыбается, почти смеется и снег на черных волосах выглядит как-то... Нереально.
- Сейчас узнаешь... - он берет ее за руку и ведет за собой, не оглядываясь.
- Ай! Сириус, осторожнее, у меня сапоги на каблуках...
- Я же просил что-нибудь поудобнее надеть. Не бойся, я тебя держу.
- Да я не... Ой! А сказал, что держишь!
- Прости. Тут уже близко.
- Правда?
- Правда. Вот, смотри.
- Ой... Мама... Сириус.... Ты уверен, что это вообще здесь? Уверен?
- Конечно, уверен. Это один из берегов озера. Красиво, верно?
- Очень...
- Это мой тебе подарок. На день рождения"
Самое главное - это был даже не путь, когда ты мог держать ее за руку и чувствовать тепло ее ладони. Самое главное - это когда она смотрела на тебя, а ты видел в ее глазах изумление и счастье. Это очень приятно - дарить такие подарки тем, кто дорог. Потому что это единственное, что остается надолго.
И эти бумаги отправляются в огонь. А ты достаешь из папки то, последнее, что осталось. Наверное, ты специально положил это письмо в самый низ, чтобы оно как можно реже попадалось на глаза.
"Прости. Ну, прости, пожалуйста! Я ведь не виновата, что так вышло! Я теперь сама себе не принадлежу, ничего решать не могу. Мне очень обидно, честно, но решаю не я.
Он великий. Он действительно гений, он действительно... Уже не человек. Помнишь, мы с тобой читали эту маггловскую книгу... "Библия", кажется, да? Так вот, он - точно Бог. Тот самый, который с большой буквы..."
Ты хочешь и это короткое письмо, почти записку, отправить в огонь, но останавливаешься. Воспоминания страшно сжигать, тем более, если кроме них ничего не осталось.
Спать, спать.
Завтра наступит новый день. »
-
-
27.02.2010 в 10:44