как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
На память обо всех. Всех сразу - кто составлял наше детство, кто сделал его счастливым, кто был огромной частью нашего мира. И останется ей всегда. Каждый день. Каждую минуту.
14.01.2016 в 17:27
Пишет Ancalina:Я знала его только по одному фильму, но лучшего Северуса представить не могу.
URL записи14.01.2016 в 18:46
Пишет the only one in the world:Палочки вверх
Спасибо вам за все, мистер Рикман.
URL записиСпасибо вам за все, мистер Рикман.
Представляешь, Лили, меня убили...
Я не люблю поминки, а на тризнах
Меня не ждут по тысяче причин.
Ты умерла, - и мне остался призрак
Патронуса, мерцающий в ночи.
Сияет лань. И нет такого волка,
Который победит ее. Старик
Сказал, что это будет очень долго.
Как в самых сильных
Из бессильных книг.
Но ни они, ни зелья не излечат,
Ни темные искусства, ни года.
Он спросит:
- До сих пор?
И я отвечу...
И я ему отвечу, как всегда.
Меня убил последний из великих,
Чья суть - непобедимая змея.
Мы персонажи идиотской книги:
Твой муж дурак, твой сын дурак. И я.
Но умирая, - почему-то верю,
Захлебываясь в памяти, крови -
Все будет хорошо.
По крайней мере,
Я верю: эта книга - о любви.
Сияет лань. И книга - о любви.
Арчет
Я не люблю поминки, а на тризнах
Меня не ждут по тысяче причин.
Ты умерла, - и мне остался призрак
Патронуса, мерцающий в ночи.
Сияет лань. И нет такого волка,
Который победит ее. Старик
Сказал, что это будет очень долго.
Как в самых сильных
Из бессильных книг.
Но ни они, ни зелья не излечат,
Ни темные искусства, ни года.
Он спросит:
- До сих пор?
И я отвечу...
И я ему отвечу, как всегда.
Меня убил последний из великих,
Чья суть - непобедимая змея.
Мы персонажи идиотской книги:
Твой муж дурак, твой сын дурак. И я.
Но умирая, - почему-то верю,
Захлебываясь в памяти, крови -
Все будет хорошо.
По крайней мере,
Я верю: эта книга - о любви.
Сияет лань. И книга - о любви.
Арчет
11.01.2016 в 20:37
Пишет shut - daniel:Памяти Дэвида Боуи с благодарностью за все
Ломая границы миров надстрочных, входя столиким и многогранным под бледный свет голубых экранов, под сердце, без спроса, легко и точно.
Без страха понятым быть неверно,
неся свою голову, как награду, высокомерным, спокойным, нервным, быть самым ярким цветком парада. Быть замыкающим и ведущим, быть черно - белым и разноцветным...
Какому бесу ты продал душу?
Мы все рождались под скрип пластинок, под шелест лентовой перемотки.
Играя в гулких пустых гостиных, в прокуренных клубах срывая глотки.
Мы были юные и большие, так громко певшие в переходах.
Мы наломали и нагрешили, на порванных струнах беря аккорды.
Мы плохо знали понятье меры, крадя все, что темень за шторы прячет.
И каждое слово казалось верным, в свободе выпрошенно-ребячьей.
И ты подводишь черту эпохи.
Так в стиле богов - уходить красиво.
И время рыдает, срываясь в хохот, над тем, что уже не имеет силы.
И сыплются стрелки, пружина стонет, и корчатся цифры в огне пожара..
.. И тихо на Землю ступает Томас и снова с Сарой танцует Джарет.
И лента кончается обрываясь.
(Мотаю вручную - кассетник сломан.)
И сходит с дорожки игла кривая, в окно задувая дворовый гомон.
А мир огромен и так понятен, бардачен и полон мажорных терций...
...Спиной улыбается Белый Герцог, бредя в неизвестность планетных пятен.
11.01.2016
URL записиЛомая границы миров надстрочных, входя столиким и многогранным под бледный свет голубых экранов, под сердце, без спроса, легко и точно.
Без страха понятым быть неверно,
неся свою голову, как награду, высокомерным, спокойным, нервным, быть самым ярким цветком парада. Быть замыкающим и ведущим, быть черно - белым и разноцветным...
Какому бесу ты продал душу?
Мы все рождались под скрип пластинок, под шелест лентовой перемотки.
Играя в гулких пустых гостиных, в прокуренных клубах срывая глотки.
Мы были юные и большие, так громко певшие в переходах.
Мы наломали и нагрешили, на порванных струнах беря аккорды.
Мы плохо знали понятье меры, крадя все, что темень за шторы прячет.
И каждое слово казалось верным, в свободе выпрошенно-ребячьей.
И ты подводишь черту эпохи.
Так в стиле богов - уходить красиво.
И время рыдает, срываясь в хохот, над тем, что уже не имеет силы.
И сыплются стрелки, пружина стонет, и корчатся цифры в огне пожара..
.. И тихо на Землю ступает Томас и снова с Сарой танцует Джарет.
И лента кончается обрываясь.
(Мотаю вручную - кассетник сломан.)
И сходит с дорожки игла кривая, в окно задувая дворовый гомон.
А мир огромен и так понятен, бардачен и полон мажорных терций...
...Спиной улыбается Белый Герцог, бредя в неизвестность планетных пятен.
11.01.2016
-
-
14.01.2016 в 21:07