как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
в подарок Charlston.
про драконов и принцевШо не умеет извиняться. Он никогда никому не говорит "прости", он всегда слишком гордый, чтобы признать свою неправоту, ему проще вовсе забыть о ссоре, чем принести кому-либо свои извинения. Сестра смеется, говорит, что с такими повадками у Шо никогда не будет девушки, кто же выдержит такое чудовище.
- Ты просто дракон, - сообщает она, ехидно улыбаясь, - змей подколодный. И поэтому все принцессы всегда будут уходить от тебя к принцам. Принцы скучные обычно, зато они умеют себя вести.
Сестра, конечно, шутит, но Шо все равно обидно. Он слишком хорошо понимает, что все сказанное - чистая правда, чтобы просто забыть об этом разговоре, а потому, вернувшись уже домой, еще долго пьет вино на кухне, устроившись прямо на полу, и думает.
Неужели он правда настолько ужасен?
С утра у Сакурая съемки, в четыре часа начало репетиции. Шо приезжает в студию к половине четвертого, чтобы успеть выпить кофе и немного передохнуть. После двадцати дублей одной и той же сцены он чувствует себя слегка вымотанным, а на репетиции надо выглядеть бодрым и счастливым по самые уши, чтобы не оскорбить чувствительную натуру Джуна, который придирчиво будет следить, как любимые друзья разучивают танец.
Усталость, однако, дает о себе знать, когда Айба начинает опаздывать аж на пятнадцать минут. Обычно Масаки приезжает вовремя, прекрасно зная, как нервно переживает стафф даже минутные опоздания, если он позволяет себе так динамить работу, значит случилось что-то особенное, значит пора начинать беспокоиться. Обычно Шо и беспокоится, но сегодня ему очень хочется позвонить Айбе и сурово спросить, где он все-таки шляется. Он бы и позвонил, вот только деньги на телефоне закончились еще вчера, во время смс-переписки, опять же с Масаки.
Когда Айба все-таки появляется в студии, на часах уже половина пятого. Айба растрепан и расстроен, Айба запыхавшийся и взволнованный, но Шо это абсолютно не беспокоит.
- Ты где был? - возмущенно спрашивает он и вскакивает с кресла так резко, что Сатоши, который сидит рядом, даже успокаивающе берет его за запястье. Точнее, пытается взять - Сакурай рассерженно отпихивает его руку. - Ты где шлялся? Ты хоть знаешь, который вообще час?
- Знаю, - виновато сообщает Масаки, - извините меня, пожалуйста, я ездил к врачу и задержался из-за пробок, мне очень-очень стыдно, - расстроенно кусая губы, он низко кланяется стаффу, и стафф тут же прощает его, начиная наперебой говорить что все хорошо, и ничего страшного не произошло, но Шо так просто не остановить.
- А позвонить ты не мог? - холодно уточняет он, сжимая ладони так, что ногти впиваются в кожу, - то, что у нас репетиция уже полчаса, как началась, это тебя не волнует, я, конечно, понимаю. Но то, что мы можем беспокоиться, тебе, похоже, тоже абсолютно неважно. Браво, очень ожидаемо.
Айба так растерянно смотрит на него, что на мгновение Сакураю даже становится стыдно. Но только на мгновение - потом злость накрывает его с головой, она течет по его венам, смешиваясь с кровью и, кажется, сейчас начнет сочиться из-под ногтей. Шо слишком хорошо известно это состояние радостного напряжения, когда все тело ноет, звенит и поет в предвкушении, ему даже становится немного страшно, но остановиться уже невозможно.
- Сколько можно так безответственно относиться к работе? - говорит он почти спокойно, - сколько можно уже забивать на все? К врачу ездил? Ой, бедный ребенок, заболел, ну на-адо же...
- Шо... - осторожно пытается вклиниться озабоченный Нино, но Сакурай его уже не слышит.
- Да мы без тебя работали бы лучше, ты нам все вечно тормозишь! - рявкает, припечатывая, и уходит из гримерки, хлопая дверью.
В коридоре холодно, темно и очень тихо. Отходя на несколько шагов, Шо слышит, как из гримерки раздается голос Айбы.
Ему даже не стыдно.
У драконов не бывает семьи или друзей, у драконов не бывает привязанностей или там любви. У драконов вообще не бывает ничего, кроме них самих и горы сокровищ, на которых они лежат, подгребая к себе все больше и больше мифического золота, рубинов и изумрудов.
И огня, в котором они сжигают неугодных.
Внутри у драконов нет ничего, кроме огня.
Шо ходит, как в воду опущенный, уже восьмой день, он знает точно, потому что он считал, ежедневно отрывая листочки на календаре, хотя обычно забывает про них на несколько месяцев. Уже восьмой день, как Масаки его сторонится. Нет, конечно, они общаются, сложно не общаться, если вы знакомы так много лет и вместе работаете над концертом, но Айба разговаривает подчеркнуто вежливо, не опаздывает ни на секунду и не делает ни одной ошибки, он говорит с Шо исключительно по делу, а после репетиции убегает сразу же, не позволяя даже заговорить с собой.
С другой стороны, Шо и сам не знает, что ему сказать. Он не умеет извиняться, внутри все сжимается при мысли, что придется выдавливать из себя какие-то слова, виновато мяться и ждать чужой реакции, он ненавидит чувствовать себя слабым. Шо даже почти чувствует себя правым, уверяет себя, что все было правильно, он все сделал, как надо, но когда Шо видит брошенные украдкой укоризненные взгляды ребят, ему вдруг кажется, что все не так уж и правильно. Но Шо все равно молчит.
В пятницу Айба отпрашивается у стаффа, желая уйти на час раньше всех остальных.
- У меня свидание, - весело смеется он, стоя спиной к Сакураю, - будет нехорошо, если я заставлю девушку ждать, верно? Мне очень-очень надо, и я все отработаю, правда.
Ему разрешают, ведь все любят Айбу. Даже какая-то незнакомая девушка, и это, честно говоря, напрягает Шо особенно.
Когда Масаки уходит, Шо успевает нагнать его уже на улице, у машины.
- Неужели, ты себе кого-то нашел? - язвительно спрашивает он и тут же думает, что это было не лучшее начало разговора.
- А что, нельзя? - Айба дергает плечом, и Шо на мгновение даже зависает, любуясь им, - по-твоему, в меня никто не способен влюбиться?
- Я этого не говорил... - мгновенно теряется Шо, чувствует, что надо бы извиниться, но все равно молчит, - просто...
- Просто - что? - Масаки оборачивается и смотрит в упор, глаза у него темно-шоколадные, глубокие и невыносимо усталые, будто ему не двадцать восемь, а по меньшей мере двести восемьдесят лет, - Шо, ну сколько можно? Ты мечешься, как не знаю кто, разберись уже в себе, я очень тебя прошу. И просто не трогай меня. Это ты можешь?
- Нет, - искренне говорит Шо, и сам пугается своих слов. Зачем сказал? Кто за язык тянул? - Нет, не могу. И не хочу.
- Зато я хочу, - отрезает Айба и собирается уже уходить.
Шо страшно так, как не было страшно никогда в жизни. Он хватает Масаки за рукав рубашки и начинает тараторить.
- Ну прости, прости, прости, я мудак, я не хотел, я не должен был, ты даже не представляешь, как это ужасно, когда ты на меня злишься, только не злись, я прошу тебя.
Говорит, говорит, говорит, извиняется еще тысячу раз и вдруг понимает, что - да. Он извиняется. Он просит прощения, признает свою неправоту, признает потому, что иначе можно сдохнуть от усталости и боли, от тянущего душу напряжения, от бессонницы и страхов.
Масаки молчит. Просто стоит спиной, позволяет держать себя за рукав и молчит. А потом оборачивается, так же молча подходит ближе и обнимает, сцепляя руки за спиной Шо. И Шо, прислушиваясь к биению его сердца, вдруг понимает, что его отпустило.
- Тебе на свидание надо, - неуверенно напоминает он.
- Ничего, - говорит Айба, - это подруга детства, она поймет.
- Значит это не... - начинает Сакурай и даже не может закончить фразу, в горле комок.
- Это не. - твердо говорит Масаки, потом думает и добавляет, - есть другой человек.
- Кто?
- Один идиот, обожающий рычать на всех подряд. Но это ничего. Это не страшно. Лишь бы он не начинал рычать на самого себя.
Это все неправда, что если дракона убить, то сам станешь драконом.
Правда - это то, что если дракона поцелует принц, то дракон сам станет принцем.
И не нужны им тогда никакие принцессы.
про драконов и принцевШо не умеет извиняться. Он никогда никому не говорит "прости", он всегда слишком гордый, чтобы признать свою неправоту, ему проще вовсе забыть о ссоре, чем принести кому-либо свои извинения. Сестра смеется, говорит, что с такими повадками у Шо никогда не будет девушки, кто же выдержит такое чудовище.
- Ты просто дракон, - сообщает она, ехидно улыбаясь, - змей подколодный. И поэтому все принцессы всегда будут уходить от тебя к принцам. Принцы скучные обычно, зато они умеют себя вести.
Сестра, конечно, шутит, но Шо все равно обидно. Он слишком хорошо понимает, что все сказанное - чистая правда, чтобы просто забыть об этом разговоре, а потому, вернувшись уже домой, еще долго пьет вино на кухне, устроившись прямо на полу, и думает.
Неужели он правда настолько ужасен?
С утра у Сакурая съемки, в четыре часа начало репетиции. Шо приезжает в студию к половине четвертого, чтобы успеть выпить кофе и немного передохнуть. После двадцати дублей одной и той же сцены он чувствует себя слегка вымотанным, а на репетиции надо выглядеть бодрым и счастливым по самые уши, чтобы не оскорбить чувствительную натуру Джуна, который придирчиво будет следить, как любимые друзья разучивают танец.
Усталость, однако, дает о себе знать, когда Айба начинает опаздывать аж на пятнадцать минут. Обычно Масаки приезжает вовремя, прекрасно зная, как нервно переживает стафф даже минутные опоздания, если он позволяет себе так динамить работу, значит случилось что-то особенное, значит пора начинать беспокоиться. Обычно Шо и беспокоится, но сегодня ему очень хочется позвонить Айбе и сурово спросить, где он все-таки шляется. Он бы и позвонил, вот только деньги на телефоне закончились еще вчера, во время смс-переписки, опять же с Масаки.
Когда Айба все-таки появляется в студии, на часах уже половина пятого. Айба растрепан и расстроен, Айба запыхавшийся и взволнованный, но Шо это абсолютно не беспокоит.
- Ты где был? - возмущенно спрашивает он и вскакивает с кресла так резко, что Сатоши, который сидит рядом, даже успокаивающе берет его за запястье. Точнее, пытается взять - Сакурай рассерженно отпихивает его руку. - Ты где шлялся? Ты хоть знаешь, который вообще час?
- Знаю, - виновато сообщает Масаки, - извините меня, пожалуйста, я ездил к врачу и задержался из-за пробок, мне очень-очень стыдно, - расстроенно кусая губы, он низко кланяется стаффу, и стафф тут же прощает его, начиная наперебой говорить что все хорошо, и ничего страшного не произошло, но Шо так просто не остановить.
- А позвонить ты не мог? - холодно уточняет он, сжимая ладони так, что ногти впиваются в кожу, - то, что у нас репетиция уже полчаса, как началась, это тебя не волнует, я, конечно, понимаю. Но то, что мы можем беспокоиться, тебе, похоже, тоже абсолютно неважно. Браво, очень ожидаемо.
Айба так растерянно смотрит на него, что на мгновение Сакураю даже становится стыдно. Но только на мгновение - потом злость накрывает его с головой, она течет по его венам, смешиваясь с кровью и, кажется, сейчас начнет сочиться из-под ногтей. Шо слишком хорошо известно это состояние радостного напряжения, когда все тело ноет, звенит и поет в предвкушении, ему даже становится немного страшно, но остановиться уже невозможно.
- Сколько можно так безответственно относиться к работе? - говорит он почти спокойно, - сколько можно уже забивать на все? К врачу ездил? Ой, бедный ребенок, заболел, ну на-адо же...
- Шо... - осторожно пытается вклиниться озабоченный Нино, но Сакурай его уже не слышит.
- Да мы без тебя работали бы лучше, ты нам все вечно тормозишь! - рявкает, припечатывая, и уходит из гримерки, хлопая дверью.
В коридоре холодно, темно и очень тихо. Отходя на несколько шагов, Шо слышит, как из гримерки раздается голос Айбы.
Ему даже не стыдно.
У драконов не бывает семьи или друзей, у драконов не бывает привязанностей или там любви. У драконов вообще не бывает ничего, кроме них самих и горы сокровищ, на которых они лежат, подгребая к себе все больше и больше мифического золота, рубинов и изумрудов.
И огня, в котором они сжигают неугодных.
Внутри у драконов нет ничего, кроме огня.
Шо ходит, как в воду опущенный, уже восьмой день, он знает точно, потому что он считал, ежедневно отрывая листочки на календаре, хотя обычно забывает про них на несколько месяцев. Уже восьмой день, как Масаки его сторонится. Нет, конечно, они общаются, сложно не общаться, если вы знакомы так много лет и вместе работаете над концертом, но Айба разговаривает подчеркнуто вежливо, не опаздывает ни на секунду и не делает ни одной ошибки, он говорит с Шо исключительно по делу, а после репетиции убегает сразу же, не позволяя даже заговорить с собой.
С другой стороны, Шо и сам не знает, что ему сказать. Он не умеет извиняться, внутри все сжимается при мысли, что придется выдавливать из себя какие-то слова, виновато мяться и ждать чужой реакции, он ненавидит чувствовать себя слабым. Шо даже почти чувствует себя правым, уверяет себя, что все было правильно, он все сделал, как надо, но когда Шо видит брошенные украдкой укоризненные взгляды ребят, ему вдруг кажется, что все не так уж и правильно. Но Шо все равно молчит.
В пятницу Айба отпрашивается у стаффа, желая уйти на час раньше всех остальных.
- У меня свидание, - весело смеется он, стоя спиной к Сакураю, - будет нехорошо, если я заставлю девушку ждать, верно? Мне очень-очень надо, и я все отработаю, правда.
Ему разрешают, ведь все любят Айбу. Даже какая-то незнакомая девушка, и это, честно говоря, напрягает Шо особенно.
Когда Масаки уходит, Шо успевает нагнать его уже на улице, у машины.
- Неужели, ты себе кого-то нашел? - язвительно спрашивает он и тут же думает, что это было не лучшее начало разговора.
- А что, нельзя? - Айба дергает плечом, и Шо на мгновение даже зависает, любуясь им, - по-твоему, в меня никто не способен влюбиться?
- Я этого не говорил... - мгновенно теряется Шо, чувствует, что надо бы извиниться, но все равно молчит, - просто...
- Просто - что? - Масаки оборачивается и смотрит в упор, глаза у него темно-шоколадные, глубокие и невыносимо усталые, будто ему не двадцать восемь, а по меньшей мере двести восемьдесят лет, - Шо, ну сколько можно? Ты мечешься, как не знаю кто, разберись уже в себе, я очень тебя прошу. И просто не трогай меня. Это ты можешь?
- Нет, - искренне говорит Шо, и сам пугается своих слов. Зачем сказал? Кто за язык тянул? - Нет, не могу. И не хочу.
- Зато я хочу, - отрезает Айба и собирается уже уходить.
Шо страшно так, как не было страшно никогда в жизни. Он хватает Масаки за рукав рубашки и начинает тараторить.
- Ну прости, прости, прости, я мудак, я не хотел, я не должен был, ты даже не представляешь, как это ужасно, когда ты на меня злишься, только не злись, я прошу тебя.
Говорит, говорит, говорит, извиняется еще тысячу раз и вдруг понимает, что - да. Он извиняется. Он просит прощения, признает свою неправоту, признает потому, что иначе можно сдохнуть от усталости и боли, от тянущего душу напряжения, от бессонницы и страхов.
Масаки молчит. Просто стоит спиной, позволяет держать себя за рукав и молчит. А потом оборачивается, так же молча подходит ближе и обнимает, сцепляя руки за спиной Шо. И Шо, прислушиваясь к биению его сердца, вдруг понимает, что его отпустило.
- Тебе на свидание надо, - неуверенно напоминает он.
- Ничего, - говорит Айба, - это подруга детства, она поймет.
- Значит это не... - начинает Сакурай и даже не может закончить фразу, в горле комок.
- Это не. - твердо говорит Масаки, потом думает и добавляет, - есть другой человек.
- Кто?
- Один идиот, обожающий рычать на всех подряд. Но это ничего. Это не страшно. Лишь бы он не начинал рычать на самого себя.
Это все неправда, что если дракона убить, то сам станешь драконом.
Правда - это то, что если дракона поцелует принц, то дракон сам станет принцем.
И не нужны им тогда никакие принцессы.
@темы: японская трава, другое кино, we make storm, долбоеб и трудоголик
-
-
26.03.2013 в 00:41Чудесная Сакурайба. Совершенно прекрасный Шо. Не хочется ничего с ним делать стулом. Потому что... Когда несет - остановится тяжело. И если он научился извиняться, то это многое значит. Прекрасный, прекрасный, прекрасный Айба, который готов целоваться в драконом даже под угрозой того, что его сожрут или даже сожгут.
И изумительно чудесный Гений, которому я бы расцеловал руки, но боюсь страшной смерти от не менее прекрасных рук лучшего друга))) Благодарю, это чудесно)))
-
-
26.03.2013 в 01:53Сеньор царственно махнул лапой и разрешил целовать руки х) так что при следующей встрече я жду-у х)))))
а вообще - огромное спасибо. я безумно волновался, как оно получится, и не был уверен в том, что все получится именно так, как надо. но раз вышло выразить все то, что крутилось в голове - значит я счастлив. абсолютно.
-
-
27.03.2013 в 00:30