как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
я гордая скотина. я же промолчу. то, что я сейчас рыдаю, бьюсь в истерике и задыхаюсь - мои личные проблемы. я молчу. я. молчу. ялюблютебяялюблютебяялюблютебя
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
моя сестра вернулась из Испании, и это такой кайф, потому что я сижу на кухне, ем лакричные палочки и слушаю рассказы о тех местах, названия которых повергают меня в священный трепет и дарят ни с чем не сравнимое эстетическое удовольствие. я уже тоже хочу туда и, быть может, когда-нибудь отправлюсь.
а соционические тесты утверждают, что я Гексли. Эй, профессионалы соционики, тесты правы?
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Вот сижу и понимаю, что мне дико не хватает этого моего дневника. Потому что он родной и любимый. приходишь как к себе домой. В обжитую, теплую квартиру, где все давно знакомо, продумано до мелочей и удобно. и тепло. это главное. вернуться, что ли... а вы как думаете? я очень ветреный, да?
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Вот, теперь я пишу это для всех. Ребят, извините, но я, все-таки, меняю дневник. И из фандома я ухожу с концами. Не в том плане, что я их больше не люблю, просто писать по ним физически уже не могу. Мне нужна разрядка, перезагрузка, обзовите, как хотите, но суть понятна. Кто захочет - я кину адрес своего нового дневника. Но вы учтите, пожалуйста, что фиков там уже не будет. Только всякий дыбр, фото-флуд, личная фигня. То есть, если вы читали мой дневник ради фиков - оно вам не надо, серьезно. Если, внезапно, вам интересны какие-то реалии моей жизни - милости прошу. За ссылкой на дневник - пишите в личку.
Название: Вторник. Автор: шлимазл Пейринг: Фассэвой Рейтинг: R (мат) Жанр: стеб Саммари: по вторникам Майкл особенно привлекает Джеймса. Размер: 875 слов
+++Джеймс в сотый раз обошел съемочную площадку, исследуя декорации, стратегически расставляя аппаратуру и высматривая возможные пути отступления. Он даже окопался в сваленной в кучу одежде. - Меня видно? - спросил он у проходящего мимо Холта. - Блять! - совсем не юношеским басом рявкнул Ник. - Кто здесь? - Это я, Джеймс. Я тут, в одежде. Меня видно? - Было бы видно, - сказал Николас, наклоняясь и вороша костюмы, - я бы так не орал. Это точно Джеймс? Джеймс Макэвой? - Да, это Джеймс Макэвой, - очень довольно ответил Джеймс и выбрался на поверхность. Затем он заглянул во все гримерки, где получил пощечину от Дженьюари, кокетливое хихиканье Зоуи Кравитц и ехидное: "Давай, мой тигр, заходи" от Бейкона в трусах. Бейкон вообще был подозрительный. Самым тайным убежищем была гримерка Мэттью - никто не понимал, зачем режиссеру гримерка, но она была, и табличка с его фамилией исправно висела на двери. Ключ от режиссерской гримерки Джеймс спиздил еще две недели назад. На всякий случай. Он бы не ступил на этот путь порока и воровства, если бы его не вынудили. Но сил терпеть больше не было - в прошлый раз, когда он неудачно спрятался за оператором, который хоть и был его шире, но ниже по росту, - его закинули на плечо, как какую-то доисторическую женщину, и унесли, похлопывая по заднице, обтянутой узкими джинсами. После этого Джеймс поторопился забыть узкие джинсы, как страшный сон. Он свалил их в кучу на заднем дворе, полил бензином и сжег. Жена, наблюдавшая за ним через заднюю дверь, даже боялась спросить, что случилось. Так грозно и устрашающе выглядел Макэвой на фоне полыхающих левайсов, стоя в одной рубашке и трусах и держа в руке пустую канистру. Почти как тот страшный немец из Раммштайн. Джеймс был, конечно, поменьше и поэлегантнее, но устрашающ все равно. У всех мужчин должен быть момент, когда они похожи на большого страшного немца. Сын, сидя на руках матери и наблюдая за отцом, даже обслюнявил от страха все дверное стекло. Впрочем, он был в том возрасте, когда слюнявили почти все, но Джеймс все же предпочитал думать, что это от страха. Внезапно над площадкой зазвучало "This is where I'll be so heavenly, so come and dance with me, Michael". Фассбендер совсем охуел, подумал Джеймс, затравленно озираясь по сторонам. Теперь он даже давал сигнал к началу охоты. - Угроза на три часа, - громко прошептал Бейкон. Джеймс посмотрел в указанном направлении и взял низкий старт. - Джеймс! - крикнул Фассбендер. - Джеймс, сколько можно! Пожалуйста, Джеймс! Но Макэвой его не слушал, резко сорвавшись с места, он побежал, слыша, как бежит за ним Майкл, выкрикивая что-то бессмысленное. Бессмысленное - потому что это были сладкие речи змея-искусителя. Сдаваться было нельзя. Остановиться значило проиграть. Ебанутый и горжусь этим, подумал Джеймс и широко улыбнулся. Он успел два раза обежать площадку, уронить Мэттью, зацепиться на ходу и порвать платье Кравитц, врезаться в Джонс и уткнуться носом в ее потрясающую грудь, пока, наконец, не решил, что настало время исчезнуть в укрытии. Обогнув курящего Бейкона (вообще курить рядом с аппаратурой им запрещалось, но сейчас все были увлечены гонками локальных Тома и Джерри, поэтому Кевин мог делать, что хотел), Джеймс с разбега бросился в кучу одежды и зарылся. Музыка перестала играть. Все члены съемочной площадки, как по команде, замолчали. Суки, подумал Макэвой. Продажные сволочи. Могли бы и пошуметь. Вдруг он сейчас чихнет – сразу ведь спалится. В наступившей тишине шаги Фассбендера - а никто больше так театрально не стучал каблуками - прозвучали особенно громко. И шаги эти явно направлялись в сторону вороха одежды. Досчитав до пяти и позволив Майклу подойти на достаточное расстояние, Макэвой с индейским гиканьем, выскочил и побежал к гримерке Мэттью, сжимая в резко вспотевшей ладони ключи. По его подсчетам он как раз успевал захлопнуть дверь перед наглой арийской рожей. Наглая арийская рожа подсчеты не производила, да и вообще, как заметил Джеймс, математикой особо не увлекалась, поэтому Фассбендер с легкостью перешел на скорость молодого гепарда, догнал Джеймса и схватил его за локоть. - Ну блять, - запыхавшись от кратковременного, но интенсивного забега, простонал Макэвой. - Три ноль в мою пользу, - возвестил Фассбендер, легко перекидывая жертву через плечо и направляясь к своей гримерке. - Тебе не надоело, Джеймс? Каждый вторник. Вот каждый гребаный вторник. На съемочной площадке восстанавливалось обычное движение, люди начинали разговаривать и разбредаться по своим местам. Мол, ничего такого не случилось. Подумаешь, один ведущий актер поймал другого ведущего актера и утащил в гримерку. Хотя уровень сопротивления Джеймса всегда падал к тому моменту, как Фассбендер ставил его на пол, закрывал дверь гримерки и начинал раздеваться, он все еще строил планы на будущие вторники. - У тебя какая-то навязчивая идея? - ласково поинтересовался Майкл, расстегивая его ремень. - Побегать перед тем, как поебаться? Или ты надеешься, что я устану? - Просто по вторникам ты меня особенно привлекаешь. - Заметно. Так привлекаю, что ты съебываешь с астрономической скоростью, - фыркнул Фассбендер. - Я хочу как-нибудь успеть убежать. - И? - Майкл потянул низ его кофты вверх, заставляя поднять руки. - Что потом? Будешь диктовать из-за закрытой двери условия? Издевайся, издевайся, подумал Макэвой, стаскивая носки. Вот на следующей неделе они поедут снимать на природу, и Мэттью пообещал, что у них будут маленькие машинки, как на поле для гольфа, чтобы передвигаться по площадке. Майкл поцеловал его, и, прикрывая глаза, Джеймс представлял, как он будет орать: "Отсоси, Фассбендер!" и съебывать от бегущего Майкла на маленькой славной машинке.
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Я внезапно соскучился по первому в своей жизни фандому и пошел качать Weiss Kreuz. Господи, мне было двенадцать лет, когда я его посмотрел. Мне подарила первый сезон на дисках подруга моей сестры, я смотрел их летом, решив, что это способ хоть как-то отвлечься от своей несчастной любви, и всерьез залип на это аниме (первое в моей жизни аниме, черт))
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Нет, я сейчас буду цитировать этот гениальный фик, он меня выносит xDDD
На свете есть колдунья, очень сильная и светлая, которая однажды, еще ребенком, увидела очень одинокого и очень печального мага с темно-вишневыми глазами, наполненными болью. Эта боль убивала Тома Рэддла, явив миру Вол-де-Морта, Темного лорда, повелителя Тьмы, презревшего жизнь, победившего смерть. Она любит отверженного и мечтает спасти его душу. Она делает ему подарок, о котором никто в мире не мог бы и помыслить. И только три величайших колдуна современности посвящены в ее тайну ну, про это я просто молчу
Мне не понравилось, как закончились истории о Гарри Поттере. Слишком уж много смертей и депрессии. Итак, в мире все-таки сильнее Добро и Любовь. А Вол-де-Морт имеет право на то, чтобы и его кто-то любил, и не просто любил, а еще и боролся за его душу. Главными героями этого фика являются совсем не Гарри и его друзья, потому что Север переписал пророчество! Книга 6 учитывается до Нового Года, но без истории о крестражах, а 7 не учитывается полностью, так как там слишком уж много смертей. Истории из книг 1-5 и частично 6 идут фоном повествования начиная со второй части фика. А история начинается за долго до того, как на свет появился мальчик, который выжил. это тоже пропустим
читать дальшевошел высокий колдун в черном плаще со злыми глазами, окруженный свитой известных во всем мире чернокнижников. Охренеть, как Томми палится, а! Авроров больше не боимся?
Теперь меня зовут Лорд Вол-де-Морт. А ты хотела бы присоединиться к моим последователям? Так себе и представляю. Ходит Риддл по Хогсмиду и всем подряд предлагает: "не хотите присоединиться к Упсам? Только у нас вы бесплатно получите в подарок Круциатус!"
темно-вишневые глаза, которые в одно мгновение покорили маленькое сердечко и в тот же миг напугали девочку. Сердце Алисы сжалось: в этих глазах было столько боли и одиночества! Ах, я сейчас разрыдаюсь, бедный Темный Лорд... Только с какого хрена у него ТЕМНО-ВИШНЕВЫЕ глаза? О_о
" Ты вышла замуж за этого злобного негодяя Лестрейнджа только потому, что тебя отверг Кроуфорд! И ты его убила! – возмущенно обвиняла Андромеда. – А ты, Нарцисса, ты захотела стать женой Люциуса Малфоя, и что стало с его женой Амандой? То же, что и с Кроуфордом!" Я чего-то не знаю о сестрах Блэк? О_о
— Как же ты мне надоела, глупая аристократка! – бросила седая колдунья. – В школе была неспособна даже запомнить порядок планет! Уйди с дороги, — голос бывшей преподавательницы предсказаний заполнил собой все пространство. Бедная Беллочка, видимо родители совсем забыли дать ей то же образование, что и всех остальным Блэкам...
Убить тебя не убьют, но мучиться ты будешь долго. можно взять в оборот?)
— Откуда… — глаза мага загорелись алым огнем. Слава Мерлину, я этого не видел
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
Мне нельзя давать читать такие фики. Потому что я теперь сижу и плачу. Просто сижу и плачу. И тоже очень хочу про них написать. Но надо ли? Успокойте меня кто-нибудь, а....
..... а еще я хочу отыграть Рудольфуса. Это из другой оперы, да. Но я все равно хочу.
как же прекрасна радуга, но ты прекрасней её (с) Nino
не вам, господа. не вам.В сущности, я совсем тебя уже не помню. Почти. Обрывками-воспоминаниями, не более, но... Просто приближается еще одна осень, и я внезапно понимаю, что, черт возьми, прошел уже почти год, целый год, это так мало, наверное, но я уже вторую ночь просыпаюсь оттого, что ты мне снишься, и я даже не знаю, снюсь ли я тебе, потому что мне хочется с места в карьер, вновь уехать к тебе, позвонить тебе с вокзала и сказать: "привет, а вот и я. ты скучал?" и мне хочется быть тебе другом, потому что ничто другое, кроме дружбы нас и не может связывать, и мне невыносимо больно, до слез странно вспоминать, как я сидел на лоджии, прислонившись затылком к деревянной стене, рассматривал темно-синее звездное крымское небо и слушал в трубке твой голос, и ветер хлестал меня по щекам, пытаясь напомнить, что это не сон. я слишком многое помню, моя память подводит меня тем, что я почти ничего не могу забыть, и это страшно, потому что я помню, как ждал тебя на каменных ступенях у метро, ежесекундно поглядывал на телефон и мечтал-мечтал-мечтал... И как кайфово было держать тебя за руку, и запах сигарет, которыми ты меня угощал (и которые я тебе покупал всю ту долгую, нескончаемую счастливую неделю), и все наши прогулки, и все разговоры, все-все-все хранится в моей памяти, и как ты плакал, когда я уезжал, и как я сам рыдал на узкой вагонной полке, и как я ночевал у тебя в последнюю перед отъездом ночь, и... и... и... я не люблю тебя больше. перегорело, выгорело. но я все еще чувствую эту чертову нежность по отношению к своим воспоминаниям, и я хочу быть тебе другом. ты никогда, наверное, этого не прочитаешь. я не знаю где ты, что ты, что делаешь сейчас и чем сейчас живешь, но... я бы хотел еще хоть раз услышать твой голос.