фандомные карамелькиМалина
Нуно заливисто смеется, болтает ногами, сидя на столе, потирает переносицу и постоянно таскает крупные, яркие ягоды малины из небольшой керамической миски, что стоит в паре сантиметров от него и принадлежит, если Тьерри не ошибается, Солалю, но Нуно этот факт совершенно не интересует. Он облизывает сладкие пальцы, громогласно цитирует сценарий, ехидничает, вставляет комментарии и постоянно тянется к рукой к белой миске с красными ягодами. А Тьерри машинально отвечает, смотрит на него и все не может понять, почему измазанные в сладком ягодном соке чужие губы вдруг стали такими притягательными.
Корабли
- Когда я был маленький, я приходил рано утром на пристань, сидел на дереве около причала, грыз яблоки и смотрел на корабли, - тихий и спокойный голос убаюкивает, вкрадчивые, но такие доверчивые нотки заставляют почувствовать себя свидетелем чего-то невероятно важного, узнавшим некий таинственный секрет, - я все мечтал, что рано или поздно уплыву на одном из этих парусников далеко-далеко.
- В Атлантиду? - почти неслышно спрашивает Вольфганг, улыбается уголками губ и утыкается носом в подушку, хотя очень хочется уткнуться носом в смуглое плечо придворного капельмейстера, - а потом?
- А потом я приехал сюда. И здесь, как ты понимаешь, никаких кораблей. И никакой Атлантиды.
- И никакого рая, - грустно добавляет Амадей и накрывается одеялом с головой, - хорошей ночи.
- Хорошей ночи, - эхом отзывается Антонио.
"Ты моя Атлантида, Вольфганг. Ты мой затерянный рай".
Секс
- Никогда не занимался сексом с мужчиной, - как-то немного неуклюже признается Тьерри, взъерошивает волосы на затылке и расстегивает рубашку. Он храбрится, но заметно, что у него дрожат руки, а еще он постоянно кусает губы и бледнеет.
- Неужели? - из чистой вежливости спрашивает Нуно. Он стоит спиной к Амилю, разглядывает темные бутылки за стеклянной дверцей домашнего бара, а потом уверенно достает красное вино и оборачивается, лукаво улыбается, - ты и не будешь заниматься сексом с мужчиной.
- Да? И чем же я буду заниматься, - насмешливо спрашивает Тьерри.
- Любовью со мной, - невозмутимо ответствует Нуно.
Кусать губы
- Не кусай губы, - злится Клер и кусает их сама, хмурится и фыркает, - ну, не кусай. Мне же их красить неудобно. Мееел, прекрати, это уже несмешно, хватит!
Мелисса только улыбается, в очередной раз кусает губы, а потом облизывает их и успокаивается.
- Ладно. Все. Давай уже, до спектакля пять минут осталось, - она устраивается в кресле поудобнее и закрывает глаза, чтобы не смотреть, как Клер, сосредоточенно потирая кончик носа, красит ей губы яркой помадой. Гримеров вечно не хватает, и девочки справляются самостоятельно. Фло хуже, его вечно пытается накрасить Микеле.
- Готово, - довольно оповещает Перо, и Мелисса таки открывает глаза, лишь для того, чтобы словить восхищенный взгляд Клер, после чего ее накрашенные, яркие губы накрывают другие, тонкие и обкусанные.
- Эй, - тихо напоминает Марс, - помада же.
- К черту, - хрипло отзывается Клер, - снова накрашу.
еще фандомные карамелькиЛимон
- Ну и чего ты кислый сегодня, как лимон? - вопрошает Нуно, врываясь в гримерку и мгновенно усаживаясь на стол. Растрепанный и смешной, он почему-то обожает сидеть на чем-нибудь как можно более высоком, чтобы иметь возможность безнаказанно болтать ногами. Все смеются, а Тьерри эта привычка просто-напросто умиляет.
- Так что случилось? - Резенде с врожденным любопытством косится на сценарий в руках блондина, - что не так? Тебе не нравится роль? Не учится?
- Да нет... - задумчиво отзывается Тьерри, - все хорошо. Просто учу.
- Тогда почему ты кислый как...
- Как лимон? - ехидно напоминает Амиль, - дурацкое сравнение. Ты любишь лимоны?
- Обожаю, - насмешливо отзывается Нуно.
Он еще не знает, что вечером, решив наведаться к нему домой, Тьерри принесет с собой целый пакет, наполненный лимонами и лаймами. А Резенде будет хохотать, обнимать смущенного блондина и добавлять лимонный сок в чай.
И Амиль точно не будет задумчивым или грустным.
Он будет улыбаться.
Шепот
С утра на репетиции Маэва ужасно себя чувствует. У нее болит голова, дома закончился кофе и ужасно хочется спать. Девушка упрямо держится, улыбается, а на прогоне второго акта срывается на ни в чем не повинном Микеле. А потом уходит со сцены, хлопает дверью гримерки и почти падает в кресло, закрыв глаза и уже раскаиваясь в своем поступке.
Когда дверь с еле слышным скрипом открывается, Маэва напряженно прислушивается, пытаясь понять, кто пришел. Этот кто-то подходит к ней сзади, кладет руки на ее плечи и осторожно целует в макушку.
- Пойдем кофе пить, - слышит Мелин сочувственный шепот Мервана, - я твое любимое печенье купил.
И в эту секунду Маэве кажется, что весь мир вдруг становится абсолютно ненужным, а единственное, что действительно важно, находится рядом.
Печенье, разумеется.
А вы о чем подумали?
Лесбиянка
- Лесбиянка - это неправильное слово, - вздыхает Клер, - ужасно неправильное.
- Почему? - машинально спрашивает Микеле, стирая тушь с ресниц, а потому слушая не очень внимательно, - ты же любишь девушку.
- Нет, -упрямо качает головой Перо, - я Клер, которая любит Мелиссу. Это совсем другое.
Сломать
- Ты его сломаешь - сочувственно говорит Солаль, когда Микеле стоит в коридоре, уткнувшись лбом в стену, и тяжело дышит - не дави на него ты же его сломаешь.
- Я просто хочу чтобы он понял - тихо отвечает Локонте и взъерошивает волосы на затылке - он же должен понять. Должен же, да? Должен?
- Не дави - повторяет Солаль - не дави, если не хочешь его сломать. Любовь - это как дерево. Дай ей вырасти.
Когда через полгода Солаль заходит в гримерку и видит там Фло, сосредоточенно подсовывающего под нос Микеле миску с яркими черешнями, он улыбается, тихо выходит в коридор и неслышно закрывает дверь. Из-за нее доносится смех, тихий и ласковый голос Микеле.
"Похоже, что-то все-таки выросло" думает Солаль.
И, возможно, даже черешня.
Таблетка
Лиза болеет каждый год, в начале февраля. Каждую зиму она кутается в самые теплые шарфы, покуает себе самые теплые куртки, но болезнь все равно проникает куда-то под кожу, сворачивается колючим, болезненным клубком где-то в горле и заставляет сидеть дома, кутаться в плед и пить горячий чай.
- Я принес тебе таблетки, - говорит Солаль, когда заезжает вечером к Лизе, - и имбирный чай, он полезный. Ты выздоравливай, что ли. Все скучают.
Он устраивается на ее кухне, ставит чайник, по-хозяйски достает из буфета печенье, а Лиза сидит, натягивает рукава свитера на пальцы и думает, что зачем ей какие-то таблетки от простуды...
Самая лучшая таблетка от всех бед мира сейчас ласково ей улыбается и достает пачку сигарет из кармана джинсов.