Вообще, гению пора спать, а гений вместо этого лазает по интернету, пьет чай и хихикает. Гению весело. Гению хорошо.
Гений старается не думать, что завтра первым уроков химия, а потом еще две алгебры. и два русских. и две - страшно сказать - риторики.
Гений просто улыбается, наслаждается вече... пардон, уже ночью.
и поглядывает на теплую кровать.

---

14.12.2011 в 16:51

Пишет  Nathalie R.:

Надеюсь, администрация не против, если я это здесь напишу?) И какие теги ставить надо я не знаю, поэтому без них, можно? х))

Товарищи моцартофаны из Петербурга, а не пойти ли нам всем на... сходку?)
Сходка планируется 24 или 25 декабря заодно и католическое рождество отметим х)
Место сходки будет зависеть от количества пришедших человек.
По возникшим вопросам можно звонить [phone] (Трабл), или в умыл к le trublion. или к Nathalie R.

---

Для меня задача по химии выглядит примерно таким образом: Летели два верблюда - один рыжий, другой налево. Сколько весит килограмм асфальта, если ежику 24 года?

---

а кому тут надо идти на физику, а этот кто-то, вместо того, чтобы на физику собираться, качает себе на плеер очередные моцарто-видяшки и книжки Вейса?
Правильно, гению похрен, что ему физику сдавать надо, он сделает милые глазки и все упражнения принесет в пятницу.
потому что гений халявщик и моцарто-задрот.

---

и какие же они все-таки потрясающие вместе.

---

в такие моменты я понимаю, что я и его фанат.

ибо.

Наташ, признаюсь, я была неправа, когда мы в воскресенье говорили о Фло х)
потому что стоит только посмотреть на его паааальцы... х)

---

А в Буквоеде продается жвачка love is.
Дееетство *____*

---

ну, вы же понимаете, что я юный задрот и просто не мог не?

---

Ох, майн гот. Какая она здесь прекрасная.

много невероятной Маэвы

нагло стянуто с фейсбука

---

а теперь можно вопрос, да?...
а почемуууу они вместе здесь?

---

злость и мат

черт. я невероятно злой. за такое, блин, убить можно, по крайней мере я прекрасно могу.
дорогая моя, обожаемая маленькая девочка, запомни раз и навсегда. я - не совсем идиот.
я тебя, конечно, очень сильно люблю, жить без тебя не могу и все такое прочее, истерики закатываю.
НО. Хочешь быть мне другом - учись вести себя соответственно. Любимым девушкам я прощаю гораздо больше, чем друзьям.
Потому что любимая девушка, в большинстве случаев, существо неразумное, которому по большой любви можно простить все что угодно, за красивые-то глаза.
А друг - это человек, которому доверяешь, как себе. Когда четко знаешь, что если тебе нужна будет помощь, эту помощь тебе окажут.
И наебывать меня подобным образом - глупость, тупость и нелепость. Потому что, я, конечно, прощу. Рано или поздно, так или иначе.
Но доверять уж точно перестану. Потому что свой эгоизм, знаешь ли, к семнадцати годам пора бы уже научиться и усмирять. Брать ноги в руки и делать то, что обещал.
Я-то, конечно, переживу, привык уже. Но жизнь рано или поздно тебе затрещин надает. И скажи спасибо, если рядом буду я, или кто-то другой, готовый за шкирку вытащить из того пиздеца, в который ты попадешь.


з.ы. нет, я не говорю, что я гениален, альтруист и все такое прочее. Но я, по крайней мере, стараюсь сдерживать данные людям обещания.

---

по-моему, прелесть, а не фото.
серьезно, очень нравится.

---

злость

После некоторых разговоров с некоторыми людьми мне хочется пойти и повеситься.
Запомните уже раз и навсегда - это моя жизнь. Я не вы, и, как бы я не был похож на своих родителей, я - не они.
У меня нет никакого желания заканчивать школу с золотой медалью и поступать потом на физмат.
Мне наплевать, что вы думаете о моем образовании, о моих друзьям, о моих увлечениях и моих целях.
Еще раз повторю - это моя жизнь. И меня она абсолютно устраивает.
Я уже тысячу раз объяснял - я делаю только то, что мне интересно.
Если вас это не устраивает - идите нахуй, господа.

---

Это я тоже не мог не.
Все дело в том, что года три назад я был влюблен в фильм "Дневники мотоциклиста". И вот.

10.12.2011 в 00:36

Пишет  Данька:

Кот № 15 - БОНУС

Название: Иллюзии
Артер:  alexandra bronte
Автор:  Данька
Бета:  Черный Ворон
Жанр: бытовая зарисовка
Рейтинг: G
Персонажи: Майкл, Джеймс
Размер: 2248 слов
Предупреждение: глубинных смыслов опять нет, типичное «что вижу на арте, о том и пою». Финал открытый.
Дисклеймер: любое совпадение имен персонажей с реальными людьми носит случайный характер.

- Две банки безалкогольного "Бадди" и хот-дог. И ключ от сортира. Ну и жара, - первый, и что уж там, скорее всего последний за день посетитель трет переносицу и трясет головой, пытаясь разогнать сонную одурь. Джеймс, не отрываясь от книги, протягивает руку назад, снимает с крючка ключ и выкладывает на стойку, где его тут же накрывает крупная, но узкая кисть с разводами грязи на тыльной стороне. Эй, Джим, соберись, интересная книжка и удушающая августовская жара - еще не повод выпадать из реальности! Джеймс поднимает глаза: на вид клиенту где-то под сороковник, длинный, худой, темные волосы, которым не помешала бы хорошая порция шампуня, торчат в разные стороны слипшимися прядками, рыжей щетине на каменных скулах уже дня три, не меньше. Для дальнобоя лицо слишком умное, значит, скорее всего, Дакота или Рейнджер черного или темно-синего цвета, кондер барахлит -- вон как по виску катится пот.
- Есть одноразовые биковские станки, там на полке, - кивает головой в нужном направлении Джеймс.
- А что, вечером тут намечаются танцы с девочками? - подмигивает, усмехнувшись, клиент. Ну да, конечно, продавец на заправке в середине великой пустоты - это не только ваш шеф-повар и психоаналитик, но еще и бесплатный гид, три в одном, взболтать, но не смешивать.
- Нет вроде, - правильно, Джим, если ты улыбнешься клиенту, от тебя не убудет, а мужик, может, и расщедрится на какую-нибудь покупку, кроме еды и выпивки.
- Тогда и хрен с ним. - Улыбку ему возвращают с лихвой, Джеймс и не представлял, что в одной не шибко крупной башке может поместиться столько зубов, или это он рот каким-то особым образом растягивает?.. Но тут посетитель отлипает, наконец, от стойки и направляется в угол магазина, где расположена дверь в уборную. Улыбка как по волшебству слетает с лица Джеймса, как только он замечает потрепанные кожаные наколенники поверх вытертых джинсов и высокие ботинки. Байкер.
Нравится тебе клиент или нет, он, как гласит народная мудрость, всегда прав, особенно если может накапать на тебя начальству. Но с трудом обретенное спокойствие мигом оставляет Джеймса, когда он возвращается из кухни, неся тарелку с горячим хот-догом и видит, как клиент листает оставленные им на стойке "Дневники мотоциклиста".
- Эй! - Возмущенно восклицает Джеймс.
- Не волнуйся, я твою страницу чеком заложил, - отмахивается посетитель. - Это ведь та самая книга, по которой кино, да? Я - Майкл.
- Джеймс.
- Святой? - мужчина кивает на плакат на въезде на заправку. "Добро пожаловать в Сент-Джеймс!" - кричат яркие буквы в обрамлении виноградной лозы.
- Смешно. - Джеймс пожимает плечами и отворачивается к холодильнику, чтобы достать заказанное пиво.
- Ну извини, - голос отдаляется и, обернувшись обратно, Джеймс видит, что новый знакомец уже успел перебраться за один из столиков у окна, прихватив с собой книжку, и небрежно листает ее, держа руку с надкушенным хот-догом чуть на отлете, чтобы не капнуть кетчупом на страницы. Прекрасно, Джим, просто прекрасно, теперь тебя повысили аж до официанта, всю жизнь мечтал. Нет, донести пиво до столика ты конечно не переломишься, но за хот-дог этот нахал расплатится по расценкам "Карлтона", не меньше.
- Спасибо. - Пиву Майкл радуется так непосредственно, будто перед ним настоящий бочковой Гиннес, а не нулевой Будвайзер. - Так значит Джеймс?
- Ну? - Задержавшись у столика, Джеймс делает вид, что поглощен оттиранием доисторического пятна от колы, краем глаза настороженно следя за книгой.
- А скажи мне, Джеймс из Сент-Джеймса, почему ты так не любишь мотоциклистов?
- С чего ты взял? - Джеймс замирает.
- Да брось, я не слепой, - отмахивается Майкл, - Ты был мил и приветлив, пока не заметил вот их, - он хлопает себя по колену. - Так что такого тебе сделали байкеры, а Джеймс? Обижали в старших классах? Или подружка променяла тебя на парня со стальной лошадкой между ног?
- Пару лет назад, - Джеймсу кажется, что рука сама вот-вот пойдет в удар, и он крепче вцепляется в тряпку, - один такой парень вроде тебя, "мистер-круче-меня-только-Таум-Саук", в жопу пьяный на полном ходу впилился в машину с моими родителями. Три трупа. - Можно гордиться собой, интонации не хуже чем у длинноногой блондинки из федерального прогноза погоды, которой в уютной студии ни холодно ни жарко от очередного урагана над Флоридой.
- Извини, - подначивающую улыбку на лице Майкла сменяет уместно скорбное выражение, и Джеймсу реально хочется взвыть и ударить.
- Проехали. Это было давно. И ты тут совершенно не при чем.
- Это точно. - Майкл поднимает банку, как бы демонстрируя ее собеседнику. - Видишь, на трассе - ни глотка спиртного.
- Герой. - Преувеличенно серьезно кивает Джеймс, на что Майкл улыбается так заразительно, будто услышал свежую хохму от Джорджа Карлина.
- Выпьешь со мной?
- Нам нельзя на работе. - Качает головой Джеймс.
- Да ладно? Ну хоть сока себе возьми, я угощаю.
Желание клиента закон, особенно, если он платит. Джеймс лениво плетется к холодильнику и зависает там на мгновение, выбирая между апельсиновым и яблочным соком.
- Кстати о работе, как с ней в Сент-Джеймсе? - доносится из-за спины.
- Хреново, - честно отзывается Джеймс. - Сбор винограда начнется только через три недели, а до тех пор работы нет, разве что ты католический священник инкогнито. - Он достает пачку апельсинового сока, не потому что так уж хочется именно апельсинового, а потому что тот на четвертак дороже: Майкл не похож ни на нищеброда, ни на жлоба, чтобы дрожать за каждый цент, а с выручки Джеймсу в карман кое-что капает.
- Вот что нет, то нет. - Смеется Майкл, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку.
- Эй! Эй, приятель! - Бросается к нему Джеймс. - Тут не курят.
-Да ну? - удивляется тот, демонстративно проводя пальцами по проплавленным сигаретой следам на пластиковой столешнице.
- Прости, чувак, - пожимает плечами Джеймс, тыкая пальцем табличку над стойкой, - правила устанавливает хозяин, и на сигнализацию он не поскупился, так что курить - на улицу.
- Зато как бы тут все загудело, - потягивается всем телом Майкл, вставая с низковатого для него стула.
- Ага, и как бы я до конца дней своих расплачивался за попорченный пеной товар. - В тон ему откликается Джеймс. - Заплати перед тем, как выйдешь за порог, ладно?
- Я похож на человека, который может так просто свинтить, кинув хорошего парня на бабки? - Майкл подходит к стойке, улыбаясь так, что Джеймс напрочь забывает, что хотел задрать цену на хот-дог.
- Иногда люди совершают поступки, которых от них совершенно не ожидаешь. - Усмехается Джеймс, отсчитывая сдачу. - На самую крупную сумму меня развела 80-летняя леди.
- Ого! - Майкл не глядя ссыпает монетки в карман.
- Ага! - Потягивая сок, Джеймс выходит за ним на крыльцо магазина - теплый воздух мягким кулаком бьет в грудь. - Ах, молодой человек, помогите донести покупки до машины, да-да-да и уложите тоже, мне самой трудно нагибаться, а потом просто села и уехала, обув меня на сотню.
- Кошмар! - Майкл плюхается на ступеньки и раскуривает сигарету, держа ее всеми пятью пальцами. С наслаждением затягивается и протягивает стоящему над ним Джеймсу многострадальную книжку. - Держи, а то забуду и увезу с собой.
- Уже прочитал?
- Я видел фильм. Интересно, но не для этой земли.
- В смысле? - Джеймс жмурится, когда солнце, отразившись от хромированных ручек одиноко замершего на стоянке мотоцикла, бросает ему в глаза горсть слепящих бликов. - Тебе, кстати, бак не залить?
- Не надо, - качает головой собеседник, - я не так давно заправлялся. В смысле, что те идеи, которые потом стал исповедовать старик Че, в Штатах не сработают. У революции твоей мечты нет шансов.
- И вовсе я не мечтаю ни о какой революции. - Джеймс чувствует, как его брови сами по себе ползут на лоб.
- Приятель, - Майкл задирает голову и выдыхает дым куда-то ему в подбородок. - Ты живешь в этой глуши, работаешь на задрипаной заправке два через два, за пятьдесят баксов в сутки, и не мечтаешь о революции? Может ты все-таки святой?
- За семьдесят пять, плюс страховка. - Печет так, что Джеймсу лень не то что спорить, но даже удивляться, что он вообще ввязался в этот разговор.
- Ну если страховка, тогда конечно, - снова щелкает зажигалкой Майкл, - со стоматологией, я надеюсь? Самое главное в американской страховке - чтобы она покрывала расходы на дантиста, если нет - можно считать, что работаешь зря.
- Я слышу в твоем голосе горячую личную заинтересованность, - отзывается Джеймс, отхлебывая восхитительно-холодного сока. - Интересно, чем тебе так досадили стоматологи? Поддержание фирменной голливудской улыбки влетает в копеечку?
- Да нет, - пожимает плечами Майкл, - Я сам раньше был дантистом.
- Ты - дантистом? - Джеймс пару раз осоловело моргает, пытаясь уложить в голове мощную фигуру и рабочие руки собеседника и блестящие кабинеты с хромированным оборудованием и белыми халатами.
- Ага. - Майкл одним глотком допивает пиво и, зажав сигарету губами, аккуратно складывает банку, прежде чем швырнуть ее в урну.
- А теперь ты кто?
- Теперь, - он пожимает плечами, - наверное, никто.
- Я слабо себе представляю, что нужно сделать, чтобы тебя выгнали из такой профессии, - усмехается Джеймс, мысленно делая себе заметку вытряхнуть урну в мусорный бак до конца смены. - Может ты маньяк, врач-убийца, и по ночам гоняешься за людьми с бормашиной наперевес?
- Да никто меня не выгонял. - Смеется Майкл, видимо представив себе описанную Джеймсом картину. - Сам ушел. О, сейчас я тебе покажу. - Он вскакивает и быстрым шагом отправляется в сторону своего байка. Джеймс, сам не зная почему, идет следом.
- Хорошая машина. - Хонда не сказать чтобы новенькая, но несомненно ухоженная. - Тысячная?
- Тысяча сотая. - Майкл обе руки по локоть запустил в одну из боковых сумок. - А ты разбираешься. Врага надо знать в лицо? Да где же она...
- У самого четырехсотка стоит в гараже, - криво усмехнувшись, признается Джеймс, - раньше гонял, а потом как отрезало. Даже садиться в седло боязно.
- Понимаю. - Майкл наконец распрямляется, сжимая в руках небольшую книжечку в самодельной кожаной обложке. Книжечка подозрительно смахивает на молитвенник, и Джеймс чувствует, как у него начинают ныть все зубы разом. Вот так думаешь, нормальный мужик, а нарываешься на бродячего проповедника. "Я открыл для себя Иисуса и помогу вам сделать то же самое абсолютно даром. Только сперва пожертвуйте все ваши сбережения на приют для больных сироток. Как? Вам не жалко больных сироток?.."
- Держи.
- Я вообще-то не слишком религиозен, - бормочет Джеймс, осторожно, как гранату, принимая книжку в руки и открывая ее на первой попавшейся странице:

Не тверди,
что знаешь
свой потолок -
поначалу убедись,
что он твой.-

Зачитывает он вслух. - Бред какой-то.
- Я бы не сказал, что это религия, - ерошит волосы обеими руками Майкл. - Так, набор советов на все случаи жизни. Оставь себе. - Отмахивается он, видя, что Джеймс вполне готов вернуть ему его "сокровище". - Я все равно ее наизусть знаю, хотя расчитывал долго, месяца два. Мне ее подарил один друг перед тем, как исчезнуть из моей обеспеченной жизни раз и навсегда. Знаешь, бывают такие люди, которые как глоток кислорода. Не ценишь, пока не отберут. Ну вот, пока я пытался, - он невесело усмехается, - заглушить боль утраты, я эту книгу перечитал раз двадцать, а потом начал не просто листать странички, а еще и смотреть, что на них написано, раз, другой, третий, а потом я понял, что просто рехнусь так, наверное, к восьми на работу, к шести с работы, полчаса на пробки, 60 тысяч в год чистыми, в перспективе - партнерство в клинике через три года, сдохнуть можно. А тут, - он кивает на книгу, - как раз есть хороший рецепт в самом начале. Я продал пай в клинике, сдал квартиру, купил эту старушку и поехал.
- То есть, ты бросил нормальную работу и приличное жилье, похерил карьеру, в которую вложил уйму сил и денег, ездишь по городам на байке, нанимаясь сезонным рабочим, и все это из-за какой-то книжки?
- Ну типа того. - Смущенно улыбается Майкл.
- Мда, - качает головой Джеймс. - Разные психи заезжали на эту заправку, но такого придурка я первый раз вижу.
- Я не претендую на обладание вселенской мудростью, - пожимает плечами его собеседник, - но если вдруг задумаешься о выборе посерьезнее, чем выбор между бобами и горошком на ужин, мне хотелось бы, чтобы тебе было, из чего выбирать.
Повисает неловкая пауза. Майкл отворачивается к байку и начинает приводить в порядок разворошенную сумку.
- Спасибо за пиво Джеймс, и за книжку, и за компанию.
- Чем еще мы можем вам помочь? - автоматически оттарабанивает Джеймс. - И куда ты сейчас? - с любопытством интересуется он мгновение спустя.
- На север по сорок четвертому, - машет рукой в нужном направлении Майкл. - Думал остановиться в Спрингфилде, посмотреть на Мерамекские каменоломни, потом до Сент-Луиса, у меня там приятель по колледжу, и дальше по пятьдесят пятому опять на север до Мичигана, там есть городок на косе Систерз-Бэй, как маленькая Венеция, выходишь из дома на рассвете, а со всех сторон вода и туман.
- Звучит здорово, - растягивает губы в улыбке Джеймс.
- Посмотрим, так ли это здорово, как звучит - подмигивает Майкл, застегивая ремень шлема. - Удачи тебе, Джеймс.
- Удачи! - Джеймс поднимает руку вслед выезжающему со стоянки мотоциклу, пару мгновений глядит на книгу в своих руках и, засунув ее за ремень джинсов, направляется обратно в благословенную прохладу магазина.

***
Когда Джеймс входит в дверь дома, часы показывают без пяти час ночи. На ходу скидывая кроссовки и стягивая пропотевшую футболку, он проходит в кухню, набирает в кастрюлю воды, достает из холодильника пакет с сосисками, подходит к шкафу, и сгибается от истерического хохота, сжимая в одной руке банку консервированной фасоли, а в другой - зеленого горошка.

***
Час спустя Джеймс сидит на верстаке в полупустом гараже и неумело раскуривает сигарету, зажав ее всеми пятью пальцами. Приглушенный свет гаражной лампы играет на ярко-алом переднем крыле, стоящей перед ним Хонды.

---

я не мог не, оно меня вынесло, оно меня покорило, я влюбился в идею, в стиль, в исполнение...


Пишет Гость:

10.12.2011 в 00:18

Бета признала фик "странным", но автор скромно надеется, что заказчику понравится

Исполнение 1

– Я куплю тебе синие шелковые простыни, и только попробуй их не использовать! – задыхаясь, шепчет Джеймс.
Майкл вздыхает. Майкл скрещивает руки на груди. Майкл отводит взгляд. Майкл, наконец, говорит:
– Знаешь, это уже наглость.
– Простыни? – нахально смеется Джеймс, делая вид, что не понимает, о чем речь.
Он улыбается, сдувает упавшую на глаза влажную прядь и стонет.
Майкл молчит. За его спиной экран его собственного телевизора демонстрирует кадры из фильма с его же участием, а прямо перед ним, на его же собственном диване, Джеймс МакЭвой, ни капли не смущаясь, жестко отдрачивает себе, периодически облизывая яркие губы. Секунды тянутся до боли медленно, Майкл наблюдает за движением руки Джеймса, ловит его шальной взгляд, следит за каплей пота, стекающей по виску. И вдруг ловит себя на том, что дышит в такт Джеймсу, часто и жадно.
– Знаешь, – говорит Майкл, – Знаешь, я уже ничему не удивляюсь.
– Знаю, – Джеймс откровенно веселится, – поцелуй меня.
Майклу хочется целовать глубоко, мокро, прикусывая губы Джеймса, ведь у крови из ранок на губах особый терпкий вкус, такой приятный и возбуждающий. Он даже делает несколько шагов навстречу своему желанию, опускается на диван рядом с Джеймсом. Касается губами его виска, прикрыв глаза, тычется носом в щеку, и тут же чувствует, как МакЭвой, не переставая дрочить себе, второй рукой торопливо пытается расстегнуть его брюки. Майкл вздыхает. Майкл Хлестко бьет по руке, целует Джеймса в уголок губ и слышит разочарованный стон.
– Какого черта? - почти кричит Джеймс, – я хочу тебе отсосать!
Майкл усмехается ему в ухо и, прежде чем подняться и уйти, говорит:
– Когда кончишь, не вздумай вытирать руки о диван.
– Так и сделаю, – орет Джеймс ему вслед, – и приготовь пожрать!

Майкл не силен в готовке, но ради Джеймса, который, к слову, сидит за столом, пялится на спину Майкла и курит его сигареты, может разогреть пиццу.
– Почему? - говорит Джеймс, выдыхает струйку дыма и одновременно делает рукой какое-то замысловатое движение, – Почему я постоянно плачу, когда смотрю этот фильм?
– Что? – удивляется Майкл, ставит перед Джеймсом тарелку, забирает сигарету и тут же затягивается, – ни разу не слышал, чтобы кто-то плакал во время просмотра.
– Быть не может, – Джеймс хмурится и дергает носом, – Зоуи? – с надеждой в голосе спрашивает он.
Майкл закрывает глаза.
– Хороший вопрос, – говорит он, вспоминая.
Полутемная комната. Диван, о который Джеймс сегодня точно вытирал руки. Сосредоточенное выражение на лице у Зоуи. Потом заинтересованное. Скучающее. Раздраженное. Удивленное. Кажется, в тот вечер они так и не переспали.
Майкл пытается представить, как Зоуи смотрит фильм без него. Одна в огромной постели, обняв мягкую подушку, и на ногах у нее белые носочки, восхитительно контрастирующие с темным цветом кожи. Возможно, тогда. Воображаемая Зоуи поднимает на Майкла глаза и презрительно фыркает.
– Нет, – говорит Майкл, стряхивая пепел в раковину, – думаю, нет.
– Анн-Мари тоже нет, – сообщает Джеймс, отправляя в рот очередной кусок, – Но ей, кажется, понравилось. Когда она вытирала мне слезы, то сказала «теперь я поняла, почему ты с ним спишь».
Майкл давится дымом. Картина встает перед глазами сама собой. Бледные пальцы осторожно гладят мокрые щеки Джеймса, трогают крупные веснушки, касаются кончиков ресниц. Лицо Анн-Мари невозмутимо, глаза лучатся нежность, а голос такой мягкий... Майкл трясет головой, силясь прогнать обжигающее ревностью наваждение.
– Помоешь посуду, – бросает он и выходит из кухни.

Когда Майкл возвращается, Джеймс на четвертый раз моет тарелку.
– Ты не находишь, что это совсем странно - плакать после дрочки? – спрашивает Майкл, обнимая Джемса сзади.
– Не после, – слышит он в ответ, и тут же звучит довольный смешок, – Либо поплакать, либо подрочить.
Майклу не нравится это хихиканье.
– Не отвлекайся, – говорит он, и, укусив Джеймса в шею, добавляет, – мой тщательно.
И Джеймс моет, старательно водит пальцами по скрипящей от чистоты тарелке, вода стекает по его рукам, а ладони Майкла тем временем пробираются под его рубашку, поглаживают напряженный живот. Майкл наваливается на Джеймса всем телом, горячо дышит в ухо, трется пахом о его ягодицы, ловко расстегивает ремень на его брюках. Оторваться от приятного занятия заставляет глухой стук.
Глядя через плечо Джеймса на причину, вызвавшую шум, Майкл от удивления не сразу находит слова:
– Как у тебя это получилось? Нет, Джеймс, серьезно, как можно было ее разбить? Сколько там до поверхности, пара дюймов?
– Сейчас меня волнует сколько дюймов в другом направлении, – сглотнув, отвечает Джеймс, – Только не вздумай сбежать на этот раз!
Несмотря на возбуждение, Майкл не может сдержать довольной улыбки. Наклонившись к самому уху Джеймса, он горячо шепчет:
– Так и поступлю.

Оказывается, у Джеймса есть склонность к философии. Лежа под одеялом в футболке и боксерах и лениво наблюдая, как Майкл щелкает пультом, переключая каналы, он вдруг начинает рассуждать:
– Что можно сделать за сорок восемь часов? Покорить Эверест?
Майкл пожимает плечами, не отрывая взгляда от экрана.
– Слетать в космос?
– Вряд ли, – отвечает Майкл.
– Трахнуть Терминатора?
Майкл медленно поворачивает голову и долго смотрит на Джеймса.
– Четыре раза? – смеется Джеймс, – Что я здесь делаю?
– Рассказать? – спрашивает Майкл, прикуривая очередную сигарету, – Ты жрешь пиццу, куришь, пьешь пиво и дрочишь.
– Да, в том и дело, - говорит Джеймс, поворачиваясь на другой бок, и вдруг добавляет, – ненавижу его. Каждую сцену. Каждую реплику. Каждую секунду. И тебя заодно.
– И пересматриваешь снова и снова? Отдает мазохизмом, – Майкл тушит сигарету в пепельнице, шумно роется в ящике тумбочки, прежде чем достать оттуда смазку, и выключает свет.
– В нем столько секса, – сообщает Джеймс, пока Майкл снимает с него футболку.
– Я знаю, – говорит Майкл и принимается вылизывать левый сосок Джеймса.
– У них странные отношения. Просто бред какой-то. И за этот бред тебе, конечно, дадут какую-нибудь награду, – слова даются Джеймсу с трудом, но промолчать он точно не может.
– А ты жадно смотришь этот бред и дрочишь на него, а потом плачешь, – шепчет Майкл и, прикусив мочку уха, с усмешкой добавляет, – Мне кажется, ты ревнуешь.
– Вот еще, – фыркает Джеймс.
– Ревнуешь меня к выдуманным персонажам, к холодным синим простыням. Я прав, – Майкл довольно улыбается и пресекает дальнейшие возражения долгим поцелуем.
В этом есть своя фишка – трахать Джеймса в темноте, заставляя его уткнуться лицом в подушку. Так можно целовать его мокрую от пота спину, зарываться носом в мягкие волосы и сильно прикусывать особенно чувствительное местечко между плечом и шеей. Погружаться в него медленно, вызывая приглушенные жадные стоны. У Майкла никогда не получалось вытерпеть эту пытку самому, хотя не дает покоя мечта однажды, кончив самому и не дав Джеймсу прикоснуться к себе, наблюдать, как он, хныча, будет тереться пахом о простыни. Не в этот раз.
Осторожно вынув член, он переворачивает Джеймса на спину и снова входит в него, пьянея от совершенно расфокусированного взгляда. Так тоже хорошо, можно терзать жесткими поцелуями истерзанные яркие губы. Вместе с поцелуем выпивать каждый протяжный стон до самого конца.

Нащупав зажигалку в темноте, Майкл снова закуривает. Справа слышится тяжелое дыхание Джеймса и ощущается жар его разгоряченного ласками тела.
– Если бы я только знал, что тебе до такой степени не понравится, – говорит он, – я бы...
– Мне понравилось, – перебивает Джеймс.
– Я о фильме, – уточняет Майкл.
– Я тоже, – тихий смешок, – но это не мешает мне его ненавидеть.

URL комментария

---

А гений сейчас будет признаваться в своей дурости.

Так вот, гений - идиот. (черт, как звучииит xDDD)
удаляя сообщения в у-мыле гений абсолютно случайно удалил адреса для новогоднего флешмоба.

поэтому люди, которым гений обещал открытки, отправьте свои адреса еще раз, пожалуйста)
впредь я буду осторожнее)

---

Периодически до меня доходит, что мне нужно что-то делать.
Поэтому вот вам мой самый любимый герой Джеймса (когда я первый раз посмотрел этот фильм, я подумал, что вряд ли вел бы себя иначе).
А я поехал заниматься.

---

ПОЧЕМУ Я ЭТОГО НЕ ВИДЕЛ????

---

человеку, который не любит стихи, поэтому больше себе

я больше не часть твоей жизни, не твой дружочек, не собеседник и просто - не.
не совпадаю, не думаю, не нужна и -- что там еще бывает?
и дело не в злиться, резать руки, писать fuck you all или хуй войне,
я просто скучаю, и думаю, как мне тебя не хватает.

я больше не муза, не вдохновение, не недосягаемая высота,
не тот, за кем ты следишь с неизменным пристальным интересом,
я больше не тот, короче. точнее, я больше не та, -
и это, наверное, естественно, как все биологические процессы.

как есть, как дышать, как спать, но - я больше тебе не снюсь,
и даже письма писать вот-вот тебе перестану...
я больше не часть твоей жизни. я объясню
это себе попозже, пока же мне все так странно:

я больше не часть твоей боли, не часть твоей нежности, не твоя рука,
я больше не "эта история про случайную встречу с нею"...
я больше чем все это, слышишь? я больше. наверняка.
а впрочем, не слышишь, а я объяснить - к сожалению - не умею

я почти научилась уже о тебе не думать.
да - и что тут скрывать? - горжусь вот таким уменьем.
пришлось отвалить психиатру энную сумму,
потом пойти плавать, собрать все рецепты печенья,
работу сменить пару раз, написать полсборника,
и вырастить пару детей.... мне б еще не помнить
как ты пьешь глинтвейн и на лыжах катишься с горки
но это показывают на изнанке век каждый чертов вторник.

(с) М. Я.

---

мат

плачу. курю. истерически хохочу.
блядь.
мне же сейчас учиться надо. три недели осталось.
а не мозг с нервами себе ебать.